"Взрыв на железнодорожном полотне, прямо перед поездом, отправит к «Небесной сотне», как минимум, тысячу ублюдков из Западной Украины".

                                                   ПРОЛОГ

« Скоростной поезд Киев – Львов , на определённых участках, которые легко вычислить, развивает скорость около 150 километров в час. Взрыв на железнодорожном полотне, прямо перед поездом, отправит к «Небесной сотне», как минимум, тысячу ублюдков из Западной Украины. И тогда мы посчитаемся за наших убитых детей - бендеровскими детьми!» В глазах моего попутчика было столько ненависти, что я начинал верить в то, что он мне говорил.                                                                

                                                     ГЛАВА  ПЕРВАЯ  
                                                   
  Беженцев из Луганской и Донецкой областей было много, так много, что все свободные квартиры в нашем немаленьком городе были заполнены и людей начали расселять по близлежащим сёлам. Мы с женой тоже решили сдать свой дом под Харьковом семье из Новоазовска. Молодая приличная пара занималась бизнесом в интернете, так что они, без лишних вопросов, быстро заселились, и мы успокоились. Дело в том, что до них к нам обратилась семья из Луганска с просьбой поселить их в нашем доме. Мы, естественно согласились, заключили формальный договор, в котором оговорили поселение семьи из четырёх человек, помогли привезти мебель, одеяла, подушки, и много другой всякой всячины. Поселив людей, жена не успокаивалась и начала собирать посуду, ковры, полотенца, в общем, всё, что могло понадобиться людям, бежавшим от войны. Через неделю решили это всё завезти и заодно посмотреть, как устроились люди. Зайдя в дом, мы с женой просто онемели – в доме находилось, как мы потом посчитали, восемнадцать человек. Хмурые, угрюмые люди неохотно с нами здоровались и разбегались по углам. Человека, который заключал с нами договор, не было, была его мать, которая с порога вместо слов благодарности набросилась на нас с претензиями: мало спальных мест – всего на восемь человек, мало стульев, посуды и вообще, они рассчитывали совсем на «другое». Наши возражения насчёт того, что даже наш большой двухэтажный дом не рассчитан на такое количество людей, просто игнорировались. Наглое, беспардонное поведение людей вынудило нас предупредить их о выселении через неделю. Приехав принимать дом, мы застали какую – то девушку, которая просто передала нам ключи и, не попрощавшись, ушла. Зайдя в дом, мы просто ужаснулись – грязные полы, горы мусора, немытая посуда, отсутствие многих вещей и забитая канализация – это, по-видимому, и была благодарность людей. Мы привели дом в порядок и решили -  больше никого не пускать, но, через два дня, нам позвонила женщина и очень просила пустить их вдвоём с мужем пожить в доме. После долгих уговоров, мы согласились, и уже через неделю увидели, что мы не ошиблись: в доме всё блестело, газонная трава покошена, огород убран, в общем, мы успокоились, и надо сказать наперёд, при прощании, через три месяца, нам было очень жаль с ними расставаться.
 Трудно судить людей по их поступкам, тем более по тому, откуда они родом. Везде есть нормальные люди, везде есть нелюди. В конце концов, соотношении порядочных и не порядочных людей, скорее всего, на всех широтах – одинаково.                                                                                                                        
                                                     ГЛАВА ВТОРАЯ
                                  

Живём мы в районном центре, в восьмидесяти километрах от Харькова, и частенько ездим по делам в областной центр. Однажды, около месяца назад, мне пришлось срочно поехать туда по делам. Дело было срочное, поэтому пришлось отложить все дела и «лететь», на ночь глядя, на своей машине, в гордом одиночестве. За двадцать километров от города наша дорога выезжает на трассу Симферополь – Харьков. Повернув, я увидел стоящего на обочине трассы немолодого человека с огромным рюкзаком и большой сумкой. Мужчина отчаянно махал рукой с просьбой остановиться. Не в моих правилах останавливаться в тёмное время суток на дороге, тем более кого- то подвозить, но что-то мне подсказывало, что в этот раз нужно сделать исключение.
- До Харькова подвези, пожалуйста, на поезд опаздываю, - убедительно попросил он.
- Садись, я как раз мимо вокзала буду проезжать, - соврал я. Я собирался ехать совсем другой дорогой в центр, но решил помочь мужику.
- Спасибо, приятель, - сказал он, усаживаясь на заднее сиденье.
- Как это ты на поезд собрался автостопом попасть? У нас здесь не принято на трассе людей подбирать, тем более в темноте, хотя, может быть какая – то маршрутка и подобрала бы, - подумал я вслух больше для себя, чем для него.
- Да получилось так, - начал он неохотно поддерживать разговор.
До вокзала оставалось ехать больше получаса. Я включил музыку, чтобы не навязывать ему не нужных разговоров. Через минуты две зазвонил телефон. Жена спросила меня как дорога и сообщила, что звонили из горисполкома и просили принять беженцев из Луганска.
- А ты им расскажи про то, как у нас уже жили с Луганска, и сколько мы после этого разгребались, - громко и нервно ответил я и положил телефон. Когда собрался опять включить музыку, мой пассажир вдруг решил представиться:
- Меня зовут Захар, я еду с Луганска, - после его слов в воздухе повисла неудобная пауза.
- Андрей, представился я, - ты извини, что я так про земляков твоих.
- Да, ладно, сволочей везде хватает, только одни сволочи бытовые и мирные, а другие политические и военные, - как – то нескладно выразился он.
- Что война сразу расставила всех по местам? – понимая о чём идёт речь, переспросил я.
- Не только всех, но и всё, что можно расставила, и что нельзя расставила, так расставила, что жить тошно, - его голос задрожал.
- Беда случилась, Захар, да?
- Случилась, да ещё какая, врагу не пожелаешь, вернее, этим фашистам, уже пожелаю…                                                                      

                                                     ГЛАВА ТРЕТЬЯ

- Случилось это давно, в июне, - неторопливо начал он рассказывать, и видно было, что  этому человеку надо было кому – то высказаться, - Мы жили в небольшом домике, на окраине города, и, когда началась война, мы решили никуда не ехать. Мы - это я, жена и две дочки, моих красавицы, - он сделал паузу, наверно потому, что подкатил ком в горле. Через минуту он продолжил: -  Линия фронта проходила как раз по нашей улице. Мы обустроили подвал и, когда начиналась стрельба, спускались в него  пережидать очередной кошмар. Когда стало совсем невмоготу, решили бежать. Собрали на скорую руку всё, что смогли вместить в наш «Жигулёнок», посадили детей и поехали в сторону границы с Россией. Родственников и знакомых у нас на Украине не было, так получилось, что все жили в России. Люди рассказывали, что многие бежали в лагеря беженцев, чтобы переждать, тем более там было бесплатное жильё и еда. Соображать было некогда, в таких ситуациях и бегут, наверное, куда глаза глядят, мы и побежали. Проезжая мимо разбомбленных домов, мы никак не могли понять – почему и за что нас так ненавидят бендеровцы, как можно стрелять по жилым домам, в котором живёт народ Украины. Какая она, нахрен, после этого «Едына»? Нам оставалось проехать ещё около двух километров до пункта пропуска на границе, как вдруг рядом что – то взорвалось. Машина перевернулась, и я потерял сознание.

                                                    ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

- Очнулся я от украинской речи над моим ухом. Один из говоривших спрашивал у другого, всё ли он обыскал. Тот отвечал, что у этих «голодранных москалей» ничего толком нет – кроме кольца и цепочки на бабе. Я открыл глаза и увидел перед собой морду этой твари. Я его никогда не забуду, потому что он, уходя от машины, сказал другому, что это он «так классно влучив в москалей». Пролежав ещё какое – то время я попытался вылезти из машины. Когда мне это удалось, я увидел, что жена моя и дочери были мертвы. Их окровавленные головы неестественно свисали, тела были все окровавлены. Я заорал так, что где – то залаяли собаки. Через минут пять ко мне подползли люди в камуфляже и стали тащить за собой. Ничего не соображая, я опять отключился.
Очнулся я в каком – то вагончике. Голова разрывалась от боли, и я застонал. Кто – то позвал доктора. Мне сделали укол, и, через десять минут, мне стало легче. Ко мне подсел человек в форме, без опознавательных знаков. «Жену и детей твоих мы похоронили в посадке, потом покажу. Полежи денёк, а там видно будет». Он встал и ушёл. Мне почему – то стало легче, и я уснул.
На следующий день мне показали могилку, где похоронили моих девочек. Долго с ними побыть я не мог, так как начали стрелять. Решение отомстить гадам пришло сразу. Я записался в ополчение, прошёл быструю подготовку, так как служил а армии, был подрывником, отлично стрелял. Упросил командира, чтобы он записал меня в снайперы. Зная мою историю, он согласился.  Каждый день, выходя на задание, я всматривался в лица врагов, горя желанием отомстить только «тому». Но каждый день мне приходилось убивать других, может быть,  ни в чём не повинных людей, которых силой забрали на войну.
Прошёл месяц, я получил небольшое ранение, вылечился, получил медаль, стал «лучше работать по противнику», как выражался наш инструктор из славного города Владимира, выходил пару раз на задание по подрыву железнодорожных составов противника, и всё – таки мне повезло, ну не могло не повезти.

                                                      ГЛАВА ПЯТАЯ

Я увидел его в оптику и тут же предупредил своего напарника – не стрелять. Все знали мою историю, так что слов «это он» вполне было достаточно, чтобы он всё понял. Когда ТО ЖИВОТНОЕ решило отойти в кусты, по нужде, а уже было довольно темно, я сделал выстрел. Никто не услышал, ветер был в нашу сторону, а крикнуть он не успел, да и не смог. По темноте я быстро дополз до трупа, стал выворачивать карманы. В нагрудном кармане нашёл свёрток, в котором было несколько колец и та, моя цепочка, которую я подарил жене на пятилетний юбилей. Забрав свёрток, мобильный и документы я достал маркер и на его лбу написал « В АД». Быстро вернулись назад. Я взял свою цепочку и кольцо, остальное завернул и пошёл к командиру.
 Прощались не долго, сдав всё своё оружие и форму, я решил уходить. «Куда?» - только и спросил командир.
- Отдавать долги, в село Микуличин, Яремчанского городского совета, Ивано- Франковской области, - ответил я.
- По-моему, уже отдал, тридцать четыре укропа - это не хрен собачий, - таким образом меня похвалил командир. Зря уходишь, хороший ты боец. Но не держу, надо, так надо, надумаешь  вернуться, знаешь где искать.
- И я ушёл, вот три дня добирался, кругом этих тварей тьма, - закончил и задумался мой попутчик.
- Так, а всё- таки, куда? – не удержался я.
-  При всём при том, что скоростные поезда Киев – Львов, на определённых участках, развивают скорость около 150 километров в час, взрыв на железнодорожном полотне прямо перед поездом отправит к «небесной сотне», как минимум, тысячу ублюдков из Западной Украины. Это будет первым этапом мести за невинно убиенных у нас, на Востоке. На Западе должно умереть не меньше, а больше, пусть и невинных людей, это война. Они первые пришли к нам убивать, мы их Львов не обстреливали из гаубиц, мы теперь должны прийти к ним. Они хотели напиться кровью русских младенцев, так мы их напоим кровью своих, «свидомых» младенцев.
В глазах моего попутчика было столько ненависти, что я начинал верить в то, что он говорил.
Мы подъехали к вокзалу, он бысрто вышел, сказал «спасибо» и, отвернувшись, ушёл.
 
                                                    ГЛАВА ШЕСТАЯ

Прошло немало времени, и я стал забывать о том жутком разговоре, и о том мужчине, лицо которого я толком и не разглядел. Списал всё на нервный стресс, войну, смерть родных людей. Много думал: почему страна, в которой было всё, более-менее хорошо, скатилась к ненависти, откровенной неприязни и желанию уничтожения друг друга. Это настолько ненормально, что не поддаётся нормальному, человеческому восприятию. Нельзя тезис « От любви до ненависти – один шаг» превращать в реальность с космической скоростью. Нельзя уничтожать соседей только за то, что они думают по-другому, нельзя! Нельзя посылать своих сыновей на смертный бой с сыновьями других матерей, какими бы они не были. Этими рассуждениями я более-менее успокоил себя, вернулся к нормальной жизни, как вдруг:
 Недавно читаю на одном сайте :
« На Ивано-Франковщине в лесу обнаружили тела 3-х расстрелянных детей и 2-х взрослых

17.12.2014 - 12:30

В Ивано-Франковской обл. вблизи с. Микуличин в лесу обнаружили тела 5 людей, среди них — 3 детей.

Об этом сообщает управление по чрезвычайным ситуациям и делам защиты населения от последствий Чернобыльской катастрофы Ивано-Франковской обладминистрации.

«16.12.14 г. в 23:20 от дежурного УМВД в области поступило сообщение о том, что в лесном массиве вблизи с. Микуличин Яремчанского МР, на участке Копчин обнаружены тела 5 человек», — говорится в сообщении.

Тела выявлены с признаками насильственной смерти (следы от выстрелов из огнестрельного оружия)

Предположительно это семья карателя, воюющего на Донбассе...
ссылка: litsa-novoj-vlasti.webnode.ru/news/donbass-mstit-karatelyam/

Проверил по другим сайтам, да, информация верная. Сначала не поверил, потом , вспомнив разговор, подумал: да, село то, район тот, область, но может быть это совпадение.  Сам себя успокаивая, решил вчера посмотреть телевизор и вдруг, на каком- то канале узнаю его в толпе, во Львове, в каком- то репортаже, связанном с Днём святого Николая. Его ухмылка человека, у которого украли душу, мне напомнила старый фильм 1982 года «Прикосновение». Там тоже было похожее лицо в портрете, на стене…

Я запаниковал. Лицо его точно не помнил, но узнал. Слушал рассказ незнакомого человека, но запомнил не только его имя, но село, область, да в общем всё! Что это? Глупость! Не может быть! Нечего народ пугать рассказами какого – то неуравновешенного человека, взявшегося из ниоткуда и ушедшего в никуда.
Но всё-таки, что-то мне не давало покоя, и я решился – пусть ругают, пусть подозревают, пусть что хотят, но в случае чего - я не буду себя чувствовать виновным, что я их не предупредил. Может не сейчас, дай бог чтоб я ошибся, но когда-то, кому-то, эта мысль придёт в голову и тогда, не дай бог, случится непоправимое. Ведь всё чаще и чаще слышно из Львова, Донецка, Тернополя и Луганска слова: « Я всё - равно отомщу!»

Сложно это всё, сложнее, кажется, в мире ещё не было.
Трудно это всё, труднее, кажется, ещё никому так не было.
Нерелигиозно это всё, невзирая на то, каким богам ты молишься.
Не по-братски это всё, учитывая, что все мы братья и сёстры на общей планете Земля.
Не по совести, да и не по чести это всё, если всем  нам, всё – равно, придётся предстать перед Высшим судом, каким бы он не был.